[Fracky]

Представление окончилось. Зрители разошлись. Плакса сидел на краешке сцены, невидящим взором глядя в пустой темный зал. Болван расхаживал по ярко освещенной сцене, с интересом рассматривая декорации. Наконец это ему надоело, и он спустился в зал. Побродив между рядов и заглянув по дороге под несколько кресел, он подошел к по-прежнему сидящему Плаксе.
- Ну что ты опять сидишь? Не надоедает что ли?
Плакса лишь глубоко вздохнул в ответ. Болван отошел от сцены и уселся в кресло первого ряда.
- Нет, ты все-таки скажи, чего ты вот так все время сидишь и сидишь? Смотреть жалко!
Плакса опять вздохнул.
- Ну нет, а все-таки добъюсь от тебя ответа! Ну вон мина какая кислая, будто лимон целиком проглотил. А ты выплюнь или прожуй. И вообще, есть лучше засахаренные лимоны, они вкуснее.
Вскочив с кресла, Болван стал опять расхаживать по залу. Плакса с несчастным видом провожал его перемещения взглядом.
- А, я знаю, опять размышляешь о несовершенстве мира, да? - остановившись где-то в середине зала, он, обопрясь руками о спинку кресла продолжил. - Нашел из-за чего расстраиваться. Другие вон о неразделенной любви страдают или от непризнания своих талантов! А ты? Выбрал тему самую далекую, какую смог выдумать, и стал по ней сокрушаться. Выбрось ты наконец из головы! Думай лучше! Мир не так плох, как кажется. Уж я-то знаю, что говорю!
- Наша жизнь бессмысленна, - внезапно выдавил Плакса. Болван, начавший уже рассматривать люстру, посмотрел на него. - Мы каждый день выступаем на этой сцене, говорим одни и те же слова... И ничего не делаем. Переливаем из пустого в порожнее... Лицедействуем... Изображаем, а исренности никакой. Просто говорим то, что от нас хотят услышать. И они слышат это. А потом уходят и сами говорят только то, что хотят услышать другие. И тоже лицедействуют, только без рампы. И... - не окончив, Плакса издал протяжный вздох, в котором слушались еле сдерживаемые рыдания, и замолк.
Постояв немного, неотрывно глядя на него, Болван наконец решительно двинулся вдоль кресел к проходу, а затем направился к сцене. Уже подойдя к ней, он внезапно развернулся, дошел до третьего ряда и уселся в ближайшее кресло.
- Знаешь, ты на любого тоску наведешь! И вообще, где ты всех этих глупостей нахватался? Наша жизнь - это театральные подмостки, свет рампы, гастроли, овации и гнилые помидоры, - всякочив с кресла, он по боковой лестнице взбежал на сцену и принялся энергично по ней расхаживать. - Яркие краски, яркие роли, восторг зрителей! Хитрые сюжеты, необычные ходы, неожиданные развязки! Жизнь яркая, красочная!
- Мы лишь играем свои роли, а внутри - пустота... - глядя на свои болтающиеся ноги промолвил Плакса.
- Ха! Как бы не так! Это мы на сцене живем, а не в жизни играем! Какой богатый внутренний мир, как необычны, - но в то же время гармоничны поступки. Буйство фантазии, глубина мысли, бессмертные творения! Да разве это может быть так уныло, как ты говоришь? Нет и еще раз нет!
- Жизнь однообразна. Мысли все одни и те же. Все заботы - рутина. Серые дни.
- Да что ты заладил? - всплеснул руками Болван. - Каждый день не похож на предыдущий. Все проблемы рано или поздно решаются. А если не решаются, всегда можно поменять подходы, сменить точку заения, и проблема перестанет быть проблемой. И отношение к жизни - главное!
Не сказав больше ни слова, Болван умчался за кулисы. Через несколько мгновения послышался грохот и за ним радостный смех. Через несколько минут все стихло. Плакса сидел на сцене, в задумчивости глядя в потолок. Потом достал из-за пазухи листок, записал на нем несколько строф, а затем спрыгнул со сцены в зал и направился к выходу. Приближался назначенный час, а в таких случаях нельзя опаздывать. Насвистывая что-то непонятное, он покинул пустой зал.